Привет! Это проект Digital Garden: мы строим медиа и платформу о практике исследования в новой реальности.

Внутри этого письма, как всегда, классные статьи и ссылки, заинтересовавшие нашу команду, а еще лонгрид, в котором мы исследуем кризис воображения. Enjoy!

Пандемия COVID-19 в 2020 году стала серьезным социальным испытанием, которое навсегда изменило то, как мы работаем, живем и воспринимаем мир: она унесла миллионы жизней, оставила без работы сотни тысяч людей, привела к кризису в экономике и коллапсу систем здравоохранения.

Угадаете, когда появились первые признаки ностальгии по этому времени?

Статья «Please stop romanticizing the pandemic» вышла в издании Vox 9 марта 2021 года. В ней журналистка Ребекка Дженнингс пишет о странном ТикТок-тренде: пользователи массово делают видео о том, как они скучают по раннему карантину — по пустым улицам, рецептам взбитого кофе, Zoom-вечеринкам и тренировкам блогерши Хлое Тинг.
Уже к 2023 году тема ‘quarantine nostalgia’ имела более 84 миллиарда просмотров в ТикТоке.

И это не единственный кейс такой «преждевременной ностальгии». 2014-summercore*, 2k17*, московская тусовка 2007* — кажется, сегодня для ностальгии подходит абсолютно любой год.
Главное — не думать о 2025.

Тот факт, что мы готовы сбежать в любое другое время, лишь бы не сталкиваться с настоящим, трудно представить как симптом общего «тренда на ностальгию». Только этим не объяснить коллективное помешательство на прошлом, которое захватило современную культуру.

Когда мы говорим о «тренде на ностальгию» из 2025 года, на самом деле мы указываем на проблему куда большего масштаба — коллективный ступор в разговорах о будущем.

Французский философ Жан-Франсуа Лиотар (1) еще в 70-е годы XX века диагностировал смерть больших общих нарративов: марксизм, либерализм, христианство — все эти метарассказы о смысле и направлении общей истории давно утратили для нас убедительность.

В 90-х историк Фрэнсис Фукуяма (2) вообще объявил о «конце истории»: после краха СССР альтернатив неолиберальному капитализму не осталось, а значит, какой смысл думать о будущем?

Уже в XXI веке философ Марк Фишер (3) писал о «потерянных будущих» — современной культурной ситуации, в которой будущее превратилось в постоянное повторение настоящего, только с компьютерами побыстрее и экологией похуже.

А антрополог Дэвид Гребер (4) заметил странное противоречие в обещаниях технологического прогресса. Фантасты XX века мечтали, что в XXI веке у нас будут летающие машины и космические поселения, а по итогу мы имеем только более качественные экраны (и более продвинутые способы в них смотреть).

Так или иначе, все эти наблюдения указывают на одну проблему — мы перестали придумывать общие истории, которые помогают понимать, что нас как общество может ждать в будущем.

Однако саму потребность в больших общих историях мы не утратили. Мы все еще пытаемся собрать их из частичек реальности, чтобы создать опоры для будущего.

К 2025-му мы заменили большие нарративы потоком микротрендов. Функция при этом осталась той же — наполнить свое инфополе смыслами, которые дают ощущение предсказуемости и устойчивости.

Проблема в том, что современные «тренды» (или то, что мы ими называем) чаще всего с реальностью никак не связаны. Их задача не объяснять или открывать новое, а работать как мемы — короткие сигналы, которые цепляют внимание и разгоняют вовлеченность.

Лабубу или дубайский шоколад никогда не должны были нести в себе важный культурный смысл — они просто достаточно странные и сладкие, чтобы мы лайкали анбоксинги, сохраняли рецепты и репостили смешные тиктоки про них.

«Передоз» макротрендами неизбежно приводит к иронии над гротескностью ситуации

Мэтт Кляйн (Head of Foresight, Reddit) считает, что в эпоху интернета случилась подмена понятий и слово «тренд» потеряло ключевое значение.

Раньше тренды обозначали значимые общественные сдвиги — новые коллективные ценности или поведения. Сейчас же за «тренды» принимают мемы, хэштеги, временные эстетики (#corecore).

В итоге, мы путаем то, что стало «трендом» в соцсетях, с настоящими трендами, которые отражают глубокие изменения в обществе. А значит, остаемся без инструментов для разговора о том, что с нами реально происходит как с обществом.

Исследовательница будущего Джеральдин Варри называет эту культурную ситуацию «циклом хайпа» (hypercycle). Современная тренд-повестка — сверхбыстрый конвейер производства и потребления, где новые товары, идеи и эстетики сменяют друг друга без остановки и культурного смысла.

В итоге мы все время во что-то вовлечены и что-то знаем, но почти не понимаем, что именно происходит и куда все это ведет.

По мнению Варри, единственный способ вырваться из этого цикла — снова научиться фантазировать. Вернуть себе право придумывать общие истории, которые будут соединять нас с реальностью, выстраивая наше коллективное воображение вокруг надежды на будущее, а не страха за него.

XXI век объявил себя эпохой креативной экономики и эрой креатора.
Мы выстроили целые индустрии вокруг индивидуального креативного самовыражения — и в этом действительно есть ценность.

Креативность важна. Но креативность и воображение — не одно и то же. Разница между ними — в желании и намерении думать сообща.

Креативность работает с актуальным: берет существующие элементы и комбинирует их новыми способами. Она сфокусирована на форме и эффекте, на том, чтобы создавать вещи, которые работают внутри текущих систем и структур.

Креативность не всегда заземлена в настоящем, потому что часто рождается «из прикола», а не из культурной или общественной необходимости (не преуменьшаем силу прикола, просто фиксируем факт).

Креативу не обязательно быть «сос мыслом». Ему достаточно цеплять (или решать бизнес-задачу клиента).

Воображение работает с возможным. Оно по сути коллективно, потому что спрашивает не «что я могу сделать?», а «в каком мире мы могли бы жить?».

Философ Корнелиус Касториадис (5) называл это «социальным воображаемым» — способностью общества коллективно вырабатывать образы смысла и миры, которых пока не существует. Для него именно «воображаемое» лежит в основе любых институтов: демократии, рынков, науки. Они не «даны» природой — они когда-то были придуманы и оформлены как общее представление о том, что возможно.

Пока попытки воображать законсервированы в отдельных блогах, портфолио, сайтах и проектах, у нас нет общего «куда?. Мы невероятно хорошо оптимизируем имеющиеся системы, но почти разучились воображать другие, лучше.

Воображение — это игра, упражнение без продуктовой цели и KPI. Поэтому режим воображения намного свободнее, чем процесс креатива. Для фантазий бесполезно подбирать референсы, они собираются с нуля, изнутри, из всего того, во что хочется верить.

Попробуйте повоображать прямо сейчас, минутки 2-3.

Нет, реально. Прямо сейчас. Остановитесь. Заблокируйте экран телефона или снизьте яркость экрана ноутбука.

Мы вам даже вопросы придумали:

(1) В каком будущем вы хотите оказаться?

(2) Что там происходит?

(3) Если вы лично продолжите жить, думать и работать, как вы это делаете сейчас — это приблизит вас к желаемому будущему?

(4) Есть ли место тому, как вы работаете / живете / думаете сейчас в вашем будущем? Или то, где вы хотите оказаться, требует других нарративов мышления и поведения?

(5) Как в этом будущем вы общаетесь с людьми?

(6) Как они себя чувствуют?

(7) А вы?

Восход политики популизма, глобальные экологические кризисы, развитие ИИ и вытекающие проблемы с человеческой агентностью ставят перед нами вопрос о новой искренности и уместности идеалов.
И мы отвечаем на него неловкими (пока) попытками вообразить новые версии идеализма.

Монастыринг, движение solarpunk, культура “locking in”, knightcore и увлечение современной моды Средневековьем, проповедь о вайбкодинге Рика Рубена и Anthropic — все это разные варианты поиска большего смысла для повседневности. Попытки создать опоры не в выгоде или потреблении, а в ценностях и моральных ориентирах.

Безразличие, которое диктуют постмодернистские модели мышления, постепенно уходит в прошлое.

«Эра показного равнодушия заканчивается. Будущее принадлежит тем, кому глубоко не наплевать»

К счастью, теперь это не только про успешный успех и бесконечный хасл. Это еще и про создание опор в коллективности, веры в более совершенные формы жизни сообща и более крепкие моральные ориентиры.

Оказывается, даже в 2025 еще есть место тому, чтобы действовать от сердца и честно для какой-то идеи / проекта / сферы, которая больше, чем личные амбиции. Что реально можно верить в то, что мы можем жить в лучшем мире, а у нас достаточно агентности, чтобы на это влиять.

Да, будущее темно и непредсказуемо.

Но кажется, мы не осознаем, насколько наше желание закрыть глаза на это будущее определено не реальными опасениями, а страхами, которые мы же себе и навязали, потому что коллективно утратили веру в лучшее завтра.

Telegram | Сайт

Вы получили это письмо, потому что подписались на рассылку Digital Garden. Спасибо, что вы с нами.

Вы можете отписаться от нас в любой момент здесь. Мы будем по вам скучать.